http://vk.com/club23570597?z=photo-23570597_283131738/wall-23570597_303#/club23570597

Отредактировано Зорро (2012-05-30 08:57:13)

Версию происхождения запорожского казачества от черкесов считаю более верную,чем от происхождения хазар, хотя само понимание термина казачество возможно происходит от рода деятельности и имеет более глубокие корни и здесь не исключаю присутствия хазар!

Очерки истории черкесов от эпохи киммерийцев до Кавказской войны
фрагмент из книги С.Х. Хотко Очерки истории черкесов от эпохи киммерийцев до Кавказской войны.

«…Таким образом, средневековая адыгская диаспора в Восточной Европе имеет значительную предисторию. Мы можем здесь отметить, что если с XIII в. эта эмиграция проходила под именем черкесов, то до того - под именами сармат и алан. Еcтественно, что этнонимы сармат и алан покрывали также осетин и вайнахов, т.е. большую часть горцев Северного Кавказа. В «Аланском послании» епископа Феодора (1240 г.) отмечается склонность алан покидать свою родину - северокавказскую Аланию - и расселяться по всей Скифии и Сарматии, т.е. по всей Восточной Европе. На месте днепровской Черкасии в V-XII вв. существовали аланские и асские городки. Г.В. Вернадский отмечает эту связь аланской и черкесской диаспоры. Он подчеркивает, что город Черкассы в нижнем течении Днепра был основан выселенцами из Черкесии точно также, как старая столица Молдавии - Яссы - была основана ясами-аланами. Река Прут до XIII в. носила название Алания и считалась границей, за которой начинается Сарматия. Этнические аланы удерживали власть в Молдавии с V в. и до монгольской эпохи. Отсюда они в V в. оказывали военную поддержку группировке своих соплеменников в Константинополе во главе с семейством Аспара-Ардабурия. Лишь в 1290-е гг. они уступили Молдавию монголам и перешли в Византию, где поступили в кавлерию Андроника Палеолога. Аланы получили во владение город Магнезия в Западной Анатолии, прямо напротив динамично развивающегося османского бейлика. Они оказали ценную помощь византийцам в их борьбе как с османами, так и с безмерно усиливавшейся армией наемников-каталонцев. Последние во главе с графом Рожером де Флор создали фактически независимое государство по берегам Мраморного моря и только противодействие аланов спасло дом Палеологов. Пребывание алан в Молдавии оставило множество следов в языке и топонимике. Одеяние молдавских бояр - есть образец северокавказской моды XIII в. Чрезмерно длинные рукава боярских шуб и парадных черкесок; высокие шапки-калансувы и некоторые другие детали роднят молдавский аристократический облик с русскими боярами, и с черкесами, и с мамлюками, имевшими так называемые «шубы почета» с очень длинными рукавами и столь же высокие шапки. Аль-Макризи (XIV в.) подчеркивает именно черкесское влияние на одежду мамлюков. Аланское влияние в Молдавии отмечено и в том, что понтийский (адыгский) антропологический тип широко распространен в современном населении этой страны, а также в некоторых районах Румынии.
Клавдий Птолемей, введший подразделение Сарматии на Европейскую и Азиатскую, определил географическое различие, но не имел ввиду этническое различие. В начале эры группа близкородственных северокавказских этносов населяла всю Сарматию от Дуная до Волги. Вторжение готов и гуннов положило предел этнической однородности Сарматии. Ее европейская часть стала как бы проходным двором: здесь проживали угорские, тюркские, германские и славянские племена. Время от времени сюда вторгались горцы Кавказа. Матвей Меховский назвал свою работу «Трактат о двух Сарматиях» не только из-за общей склонности к употреблению терминов из античной этногеографической номенклатуры, но и в том числе из-за сохранения северокавказского влияния на Украине XVI в. То есть, уроженцы Азиатской Сарматии (Черкесии) переселялись в Европейскую Сарматию (Украину и Польшу). Во времена Меховского Украина чаще всего и называлась Черкасией. Имея дело с двумя Черкесиями, польский автор провел аналогию с двумя Сарматиями. В польской историографии XVI—XVII вв. доминировало мнение о сарматском происхождении шляхты, т.е. господствующего слоя страны. Эта теория была укорена глубоко в сознание польских магнатов и интеллектуаллов. «Сарматизм» польской историографии был призван подчеркнуть иноэтническое и престижное происхождение польской элиты. Действительно, вполне вероятно, что первое социальное расслоение населения древней Польши произошло именно в сарматскую эпоху. В III в. до н.э. территория Польши входила в состав сначала Скифии, затем Сарматии. В позднелатенский археологический период в «Польше» появляется около 50 мощных курганных захоронений, получивших условное обозначение «княжеских». Они содержат сарматский набор вещей: мечи, наконечники копий, кинжалы, кубки и роги для питья. Ряд римских авторов локализует войну между царскими сарматами и их рабами на землях, лежащих к востоку от Германии и на север от Паннонии - т.е. в «Польше». Царские сарматы-язиги потерпели поражение от зависимого населения и ушли на юг. Эти сообщения говорят о конфликте между этническими сарматами, уроженцами Западного Кавказа, и славянами-ляхами. Г.В. Вернадский утверждает, что все правящие восточнославянские кланы были сарматского происхождения. «Сарматизм» как явление в духовной жизни поддерживался самими польскими королями: Сигизмундом I Августом, Сигизмундом II, Яном Собесским. Герб первого польского короля Мешко I Пяста представляет собой сарматскую тамгу. Имя Мешко и его вторая форма Мисико имеют отчетливый черкесский облик и могут быть этимологизированы на материалах адыгского языка. По-польски и вообще по-славянски Misiko не имеет никакого смысла. По-адыгски, где - ko «сын», a mez «лес», mishe «медведь» вполне приемлемый антропоним возможен. Но ko (къо - кях., къуэ - каб.) имеет еще значение «кабан», «хряк», a meziko - мэзыкъо - дикий кабан, лесной кабан, вепрь. Здесь стоит вспомнить, что русские князья очень часто обзывали потомков Мешко I - Мешко II и Болеслава Храброго - кабанами и вепрями. Указания на эти сравнения с кабаном содержатся в хрониках Галла Анонима, Винцентия Кадлубека, и в русских летописях. Весьма интересно, что польские династы не обижались сравнением их с кабаном или вепрем: Мешко, например, ответил Ярославу: «Да, я вепрь, но я лежу в луже русской крови, пролитой мною». Якуб Израильтянин, посетивший Краков в правление короля-основателя, отметил, что имя его Мшка, а его гвардию составляют 3000 отборных всадников в доспехах, при помощи которых он держит во власти огромную страну. Конная гвардия Пяста, согласно еврейскому путешественнику, называлась дзра. Этот термин не был объяснен академиком Куником, издателем и переводчиком Якуба. В адыгском дзра сопоставим с дзэ «войско», а в абхазском хъзра «долгий поход». На наш взгляд, и Мешко-Мисико, и дзра должны быть причислены к тому ряду адыгизмов (унеин, тиун), которые зафиксированы в письменных памятниках восточнославянских стран Х-ХП вв. Польско-прусский термин «Помезания» использовался в значении «Полесье», имея ввиду мэз «лес». Ян Потоцкий, посетивший Черкесию в конце XVIII в., при виде кабардинского князя воскликнул: «Вот истинный сарматский скептух».
В период позднего средневековья и начала нового времени - особенно в XVI-XVII вв., когда Речь Посполитая пребывала в зените военно-политического могущества - польские короли проявляли устойчивый интерес к Черкесии. Они целенаправленно формировали черкесскую диаспору в своих владениях как в целях использования их навыков в сфере конной войны, так и для того, чтобы поставить под свой контроль стихийную черкесскую эмиграцию на Украину.
В 1561 г. Сигизмунд II Август с почетом встретил группу адыгских аристократов, чьи имена были записаны в королевский шляхетский реестр. В 1562 году западноадыгские жанеевские князья - Онышко, сын владетельного князя Жанетии Сибока Кансауко, родственника Сибока; Темрук и еще один их брат Солгин Шимеко - в окружении отряда из 300 уорков прибыли в Краков ко двору Сигизмунда. Вскоре сюда же прибыли жанеевские князья, известные как Касим Камбулатович и Гаврила Камбулатович Черкасские. Жанеевские князья были причислены к князьям Речи Посполитой, а их вассалы получили дворянский-шляхетский статус. Некоторые из черкесов приняли католичество, но большая часть осталась православными на византийский манер. Хотя, как отмечает новейший исследователь этой проблемы Мартин Кружинский, все они были язычниками.
Темрук и Солгин проявили себя чрезвычайно ярко как военачальники, будучи зачислены в чине полковников в польскую кавалерию. Их уоркское сопровождение и приток новых наемников из Черкесии стало основой для формирования двух особых «пятигорских» полков. «Пятигорье»-«пятигорцы» в этот период синонимичны «Черкесия»- «черкесы». Кружинский отмечает, что до наших дней дошло множество свидетельств воинской доблести польской общины черкесов. "Когда 13 апреля 1572 года, - пишет Кружинский, - сильная турецкая армия атаковала польские войска в Молдавии, все польские части в панике покинули поле битвы и только Темрук с его «пятигорским» полком остался и сражался до тех пор, пока польские отряды не вернулись и не остановили турок». Рыцарство Темрука было вознаграждено высшими титулами и наградами со стороны Сигизмунда и сейма. Жанеевский аристократ получил в наследственное владение огромные поместья в Подолии, под Киевом и в Литве с 50000 крестьян. Очень скоро черкесские князья и уорки стали неотъемлемой частью высшего управленческого класса польско-литовского государства. Большинство из черкесов стали помещиками в Белорусии, Подолии и некоторые - на севере Польши. Черкесские конные полки или пятигорские хоругви сохраняли статус элитных частей вплоть до 1795 г., когда Речь Посполитая прекратила свое существование. Черкесы с течением времени ассимилировались, гибли на войне и «пятигорские» полки уже в конце XVI в. стали комплектоваться из поляков, литовцев, украинцев и татар. Тем не менее, польское командование на всем протяжении XVII в. и XVIII в. поддерживало черкесский облик этих соединений за счет закупок доспехов, оружия, коней и амуниции в Черкесии или в Крыму, где все это продавалось в изобилии. Более того, «пятигорские» полки сохраняли военные приемы, тактику боя и индивидуальной подготовки первого черкесского состава. Это было возможно еще и потому, что в XVII веке в Речь Посполитую продолжали прибывать новые отряды наемников из Черкесии. Польские короли регулярно направляли посольства в Черкесию с целью заключения конвенций о найме солдат. Ввиду русской ориентации Кабарды, в Речь Посполитую устремлялись, в основном, уроженцы Адыгеи - жанеевцы, хатукаи, темиргоевцы, шегаки и др. Сегодня, польские историки отмечают непропорционально большое влияние, которое черкесская диаспора оказала на эволюцию польского военного искусства. Черкесские наемники особенно ярко проявили себя в польско-шведских и польско-османских войнах XVII в.
Король-воитель Ян Собесский, разгромивший османскую армию у стен Вены в 1682 г., привлек в свою армию несколько тысяч черкесов. Б. Барановский отмечает, что Ян Собесский одевался в черкесскую одежду и ездил на черкесском скакуне. Ему подражали придворные и офицеры. Польские послы в Стамбуле появлялись в черкесской одежде, что ни мало изумляло европейских наблюдателей. Действительно, увлечение черкесским стилем в католической, европейской державе выглядит, по меньшей мере, неожиданно. Но легко объяснимо - высокий социальный статус черкесской общины, превосходство всех элементов всаднической культуры Черкесии определяли это увлечение. Еще один серьезный фактор - сарматизм польской генеалогии. И Сигизмунд, и Собесский, и любой образованный поляк знал, что территория Азиатской Сарматии совпадает с современной им Черкесией. В лице Онышко, Темрука, Шимеко и всей массы черкесского войска польская шляхта общалась с народом, представители которого сыграли важную роль на заре польской истории. Польские аристократы считали черкесов сарматами, а те и своими облегающими доспехами, и всадническим образом жизни вполне оправдывали гордое имя сармата.
Эмиграция адыгов в страны Восточной Европы носила не только военный, аристократический характер, но и простонародный, крестьянский. Адыги-крестьяне могли покидать родину вслед за своими господами, но чаще всего стихийно, соблазнившись свободными землями, возможностью самим решать свою судьбу. Многие из них вступали в казачье братство в Запорожье. Адыги могли с легкостью проникать на Украину морским и речным путем, т.е. пользуясь теми транспортными артериями, которыми так и не сумели овладеть кочевники. В этой связи мы можем предположить, что на Украину таким путем проникали в большей степени уроженцы горных, приморских областей Черкесии, имевшие репутацию превосходных мореходов и пиратов. Здесь надо вспомнить указание Арнольда Тойнби на то, что первые казачьи общины возникли по островам Днепра и удержались внутри тюркского мира именно благодаря тому, что занимались пиратством: степь принадлежала тюркам, а реки казакам. Но к XIV-XV вв. мореходные навыки и, тем более, традиция морского разбоя были давно утеряны и в среде южнорусского населения. До прихода монголов русские уже два с половиной столетия не знали моря, выход к которому был отрезан сначала печенегами, затем кипчаками. Последние примеры русского пиратства относятся к Х в. Напротив, горы Адыгеи всегда давали прекрасную возможность к пиратству, традиция которого не прерывалась здесь со времен Страбона. Образование первой казачьей республики на Хортице - есть результат адыгского пиратства, нуждавшегося в крупных операционных базах вне метрополии. Новейший исследователь темы казачьего мореходства В. Королев (Ростов-на-Дону), подчеркивает значимость черкесского фактора: «Казачья морская история резко противоречит довольно популярной «татарской» гипотезе происхождения казачества по той причине, что татары не занимались мореходством. Из восточных версий подходящей с морской точки зрения оказывается «черкесская» гипотеза. В XVI в. черкесы (адыги) жили на побережье Азовского моря; в том числе в дельте Дона, и только потом были оттеснены на Таманский полуостров, а в последствие и в горы. От упомянутого столетия дошло довольно много информации о черкесских действиях на море, вполне подобных казачьим. Морская активность адыгов продолжалась вплоть до Кавказской войны XIX в., и известны случаи нападения черкесских судов на корабли российского Черноморского флота. При этом надо подчеркнуть, что гребные суда адыгов внешне напоминали казачьи струги. Но их детальным сравнением пока никто не занимался, и трудно сказать, есть ли в этом сходстве «генетика»».
Перемещение масс населения из Черкесии на Украину не связано исключительно с историей образования казачества, но последнее, без сомнения, впитало в себя большую часть адыгской эмиграции начиная с XIV-XV вв. Термин казак уже породил в историографии множество дискуссий. В тюркских языках он имеет толкование «свободный человек», «пограничный житель» и впервые упоминается в Тарих Рашиди в середине XV в. Прояснение этимологии этого термина не входит в наши задачи. Ясно, что этот термин в XIV-XV вв. не имел определенного этнического содержания и употреблялся по адресу славян, тюрок, черкесов и других национальных групп. Северные узбеки, населявшие среднеазиатскую степь и не вошедшие в состав централизованного узбекского государства со столицей в Самарканде, получили в XV в. название казаков. Пиратская республика на Хортице, по всей видимости, черкесская по происхождению, получила название казачьей. Ватаги разбойников, уроженцев южнорусских областей, Литвы и Северного Кавказа, также звались казаками. То, что в среде раннего казачества доминировали черкесы, определило и название украинских земель Черкасией. Разница между терминами черкас и черкес исключительно звуковая, но не содержательная. До XVIII в. включительно адыгов на Кавказе русские и европейские источники называли черкасами, а их страну Черкасией. Другие произношения: шаркас, джихаркас, джарказ, циркас, таркас и т.п. Филипп Брун, автор двухтомного трактата «Черноморье» отмечал, что в источниках XIV-XV вв. под термином казак подразумевались исключительно черкесы. Эдмунд Спенсер также считал черкесскую эмиграцию и наемничество определяющими факторами в появлении такого социального феномена, как казачество: «Вероятно, черкесы, которые на протяжении веков вели полувоенный, полубандитский образ жизни и бывшие одновременно телохранителями султанов Египта, Турции и Крымских ханов были известны окружающим народам под этим названием (Kassack), которое давалось каждому племени, ведшему такой образ жизни».
Академик Н.Я. Марр обращал внимание на возможную генетическую и лингвистическую преемственность этнонимов казак и касог. Одна из форм термина касог - касах или касак. Персы именовали так жителей Западного Кавказа. Затем этот термин переняли арабы (кашак у Масуди). Г.А. Меликишвили считал возможным возводить касогов-кашагов к кашкам (кашк, каск), хаттоязычному этносу на северо-востоке Анатолии. Взаимосвязь этих разновременных этнических наименований хотя и проблематична, но вполне вероятна: точно также как анатолийские кашки совпадают с западнокавказскими кашаками, так и соседи кашков абешла напоминают нам самоназвание абхазов - апсуа, а также термин апсил, название одного из племен абхазского средневековья. Эд. Гиббон (конец XVIII в.), один из лучших знатоков истории Черноморья, писал: «Казаки были черкесские эмигранты, их первоначальная родина находилась среди западных областей Кавказа и называлась во времена Константина Порфирородного Касахией». Автор истории Крымского ханства И.Э. Тунманн (конец XVIII в.) относил появление первого казачьего сообщества к XV в. и считал его следствием черкесской эмиграции: «Черкесы завладели Керчью в Крыму, часто нападали на этот полуостров и другие европейские местности, сделались основным составом образовавшихся тогда казацких народностей и основали в Египте знаменитую династию. Кубанские черкесы удерживались как на Кубани, так и на Дону. Там составляли они, хотя и сильно смешавшись с русскими, донское казацкое государство». Эта цитата из Тунманна многократно воспроизводилась в XIX веке (С. Броневский, И. Бларамберг и др.). Сам первоисточник при этом не упоминался, а мнение Тунманна не оспаривалось. Привлекательность этого отрывка заключалась в том, что Тунманн кратко и точно отобразил наиболее яркие проявления черкесского средневековья: создание черкесского государства в Египте (1382-1517гг.) и первой казачьей-черкесской республики на Украине. Эти события были связаны с особенностями социального развития Черкесии в XIII—XV вв., вызвавшими перманентную эмиграцию. Неслучайно, что и Эд. Спенсер увязывал усиление мамлюков и казаков с проблемами эмиграции из Черкесии.
В российской историографии проблема черкесского присутствия на Украине не ставилась и не получила до сих пор сколько-нибудь детального освещения. Вместе с тем, мнение о черкесском происхождении казачества высказывали (одной-двумя строчками или одной страницей) основатели исторической науки в России И.Н. Болтин, В.Н. Татищев, Н.М. Карамзин. Они с уверенностью отмечали черкесское происхождение первых казачьих отрядов, но столь же уверенно сводили черкесский фактор к минимуму - эмиграция носила разовый характер, ее инициировали ханы или баскаки Золотой Орды, а черкесы-переселенцы очень скоро ассимилировались. И эти, и все другие историки знали и признавали тот факт, что сама страна Украина носила название Черкасии с XV по XVII вв. Уже одно это обстоятельство должно было сподвигнуть исследователей на предметный и неспешный анализ темы, но за исключением двух или трех статей на протяжении двух веков, которые далеко не исчерпывают этой темы, мы не имеем значимых результатов. Причина игнорирования этой темы - исключительная зависимость историка от власти в нашей стране.»

«…Многие из этих черкесов, по всей видимости, навсегда остались на Руси. Мы можем предположить, что такие фамилии как Бган, Касогов, Хетитов, Нардуков восходят к касожской диаспоре XI-XII вв. К этому периоду относится и дискуссионная проблема этнической атрибуции так называемых «черных клобуков », занимавших земли к югу от Киева и Чернигова. «Черные клобуки» вели оседлый образ жизни, жили хуторами, но не имели городов и четко выраженной государственной организации. Антропологически они принадлежали к средиземноморско-балканской расе. Они имели репутацию превосходных всадников и их с охотой принимали на службу князья Киева. В целом, большую часть домонгольского периода «черные клобуки» являлись союзниками русских, за что страдали от нападений половцев. К коалиции «черных клобуков» принадлежали мелкие племена ковуев, или куев, торков и берендеев. Все эти всадники носили высокие черные конусообразные шапки - отсюда и название «черные клобуки». Подобный головной убор был характерен для абхазо-адыгов от эпохи сарматов до XIX века. Необычно высокие колпаки (абх. хылпак – шапка, где (а)хы – голова, (л)пак (ее) покрытие) носили адыгские аристократы-уорки, а затем все, кто мог это себе позволить. Этот головной убор стал очень популярен у садзов, убыхов и западных абхазов. В XIV в. черкесы в Египте носили такие высокие черные колпаки, что резко выделяло их из местной и мамлюкской-тюркской среды. Т.Д. Равдоникас, признанный специалист в истории одежды населения Северо-Западного Кавказа, особо отмечает, что конусообразные высокие шапки являлись характерной чертой абхазо-адыгского костюма на протяжении 2—2,5 тысяч лет. Очень важно, что позднейшие русские летописцы XIV-XVBB. отождествляли «черных клобуков» именно с черкесами. Вот, например, отрывок из сводов Воскресенской и Киевской летописей: «И сконе свою дружину пойде, пойма с собой Вячеслав полк весь и вся черные клобуки, еже зовутся черкасы». Имея в виду этот серьезный источниковый фон нам представляется неуместной та легкость и безаппеляционность, с которой некоторые отечественные авторы относят «черных клобуков» XI-XII вв. к тюркам. Мы, в свою очередь, можем предположить, что «черные клобуки» в Поднепровье являлись остатками старого сарматского населения. Таким образом, они вряд ли являлись эмигрантами из Касогии (Черкесии), но этнически и культурно были связаны с абхазо-адыгским миром Западного Кавказа, Собственно «казачья» эмиграция из Черкесии началась в золотоордынскую эпоху. «В 1282 году, - отмечал И.Н. Болтин, - Баскак Татарской Курскаго Княжения призвал Черкес из Бештаю или Пятигорья, населил ими слободы под именем козаков. Разбои и грабежи, производимые ими, произвели многие жалобы на них; для коих наконец Олег Князь Курский, по дозволению ханскому, разорил их жилища, многих из них побил, а прочие разбежалися. Сии совокупясь с Русскими беглецами, долгое время чинили всюду по дорогам разбои, укрываясь от поисков над ними по лесам и оврагам. Много труда стоило всех их оттуда выгнать и искоренить. Многолюдная их шайка, не обретая себе безопасности там, ушла в Канев к Баскаку, который и назначил им место к пребыванию ниже по Днепру. Тут они и построили себе городок и назвали Черкаск по причине, что большая часть их были породою Черкасы». Говоря о черкесской эмиграции на Украину и в Россию И.Н. Болтин опирался на Лаврентьевскую летопись, но те листы, содержащие эту информацию, были утеряны в XIX в. Мы можем с уверенностью сказать, что цитата из Болтина является очень точным пересказом соответствующего места из Лаврентьевской летописи. Эта уверенность основана на том факте, что другие крупные историки XVIII в. - В.Н. Татищев и Н.М. Карамзин - также пользовались этим летописным сводом и так -же точно установили черкесскую природу ранней казачьей общины на Днепре. В.Н. Татищев явно читал тот и же источник, что и Болтин: «Первые казаки сброд из черкес горских, в княжении Курском в 14 столетии явились, где они слободу Черкасы построили и под защитой татарских губернаторов воровством и разбоями промышляли, потом перешли на Днепр и город Черкасы на Днепре , построили». Карамзин отмечал эт ническую взаимосвязь «черных клобуков», берендеев, торков, касогов, черкесов и казаков.
Эмиграция черкесов на Украину в XIV-XV вв. носила столь масштабный характер, что сама страна получила название Черкасии. Это название удерживалось в официальных документах вплоть до начала XIX в. «До царствования императора Александра 1-го, отмечал украинский историк В. Гатцук, - когда кавказские Черкесы, не пожелавшие-добровольно покориться, были объявлены «врагами России», - не только русский народ, но и официальные бумаги называли Малороссиян Черкасами».
Сведения о средневековой адыгской диаспоре на Украине достаточно разнообразны и подробны. Трудность анализа состоит в том, что адыги селились по преимуществу в юго-восточных районах Украины, которые входили в состав Речи Посполитой номинально, очень часто здесь даже не было представительств общепольских государственных институтов, как например в Киеве или в Полтаве. Соответственно этот регион был слабо затронут письменной традицией Кракова или Варшавы. Прибытие эмигрантов из Черкесии никто не фиксировал, а то обстоятельство, что черкесы принимали христианские имена лишь добавляет проблем в изучении этой непростой темы.»

Отредактировано Зорро (2013-03-25 12:31:12)

http://youtu.be/-ow7J9vzcNM
История казаков с тюрскими и армянскими именами в Кафе.

Славен
Я сейчас говорю не про происхождение термина казачество (Вы кстати ролик смотрели?), а о самом запорожском казачестве!Достаточно взглянуть на внешний вид и на одежду казаков , которая отличается от славянской! Да и у тюрков ДНК отличное от черкесов!