Патриотизм и национализм в системе "свой-чужой"

 
   В первом приближении "патриотизм" и "национализм" представляются синонимами. Разве патриотизм не есть любовь к своей стране, а национализм - любовь к своему народу, и разве страна и народ - не одно и то же?
 
   Практика словоупотребления показывает, что это не совсем так. Понятие патриотизма более конкретно. Страна конституируется реально действующим государственным механизмом. Когда он разваливается, страна перестает существовать. Вовлеченность в единый государственный механизм обусловливает наличие у граждан общих интересов, которые выражает патриотическое чувство. Граждане заинтересованы, получать максимум совместной выгоды от взаимоотношений с внешним миром. Таким образом, понятие патриотизма применимо только ко внешним сношениям, и только в тех случаях, когда эти сношения конфликтны (если же конфликта нет, патриотизм вырождается в шовинизм). Конечные цели патриотизма принципиально внешнеполитические.
 
   В отличие от патриота, националист имеет конечные цели во внутренней политике. Эти цели могут быть двояки. Во-первых, националисты утверждают, что они заботятся о "духе" нации, её культуре, традициях и т. п. Сам факт такой заботы свидетельствует о том, что значительная часть граждан отнюдь не разделяет представления националистов об идеалах национальной духовности, иначе наличествовал бы консенсус и бороться было бы не с кем, а следовательно националисты отстаивают, по существу, собственное видение национальной культуры, чаще всего, как показывает практика, поношенное, и ниже я надеюсь разъяснить почему.
 
   Во-вторых, националисты выступают от лица субнациональных групп, т. е. этносов. Потому и называть их было бы правильно "этнистами", но слово "национализм" для них самих удобнее, так как позволяет вводить в общественность в заблуждение, делая вид что этнист выступает от лица всей нации. Если при этом он представляет компактное меньшинство, отождествление этноса с нацией служит софистическим оправданием сепаратизма. Сепаратист по определению является антипатриотом. Но также и национализм (т. е. фактически этнизм) "коренного большинства" вносит раскол в нацию и способствует ослаблению государства. Между тем, именно такой и только такой национализм может конституировать политическую силу общегосударственного значения, а потому именно его интересно обсудить в первую очередь.
 
   Типаж националиста встречается не только в политике, но и в народе, откуда он, как естественно предположить, в политику и пришел. В психологии националиста угадываются черты селянина с низким порогом в системе распознавания "свой-чужой". Человек из соседней деревни - уже чужак, отношение к которому настороженное, легко переходящее в агрессию. Это, безусловно, ксенофобия, но к национализму отношение не имеющая. В драке стенка на стенку с обеих сторон русские. Более того, никаких людей кроме русских селянину встречать не доводилось, а потому питать национальную неприязнь ему не к кому.
 
   Но рано или поздно селянин переезжает в город. Тут уже трудно разобрать, кто из какой деревни. Однако земляческие установки сохраняются и проецируются на новые реалии. Изучая физиономии горожан, селянин приходит к выводу, что некоторых из них (например, евреев или кавказцев) в его деревне точно не было. Значит эти - точно чужие, а остальные по умолчанию свои. Картина мира приобретает, таким образом, ясность. Становится понятно, с кем дружить, а с кем драться стенка на стенку. Другими словами, по переселению в мегаполис земляческая ксенофобия перерастает в этническую. Однако чужой по-прежнему отыскивается внутри нации, ибо настоящих инородцев селянин не в глаза не видывал.
 
   Естественно, к своим и чужим отношение разное. Иванникова - своя. Багдасарян - чужой. Но Иванов тоже свой, а Беридзе - чужая. При этом понятие нейтралитета селянину неведомо. Либо ты из моей деревни, либо из вражьей. Если вы не выражаете безусловной лояльности селянину, вы автоматически записываетесь во враги.