Легендарная личность.
Вот ещё статья.
Его портрет печатался на пачках папирос! Он смотрел с патриотических плакатов и лубочных картинок, с обложек журналов и с газетных страниц! Легендарный , вошедший в пословицы и поговорки, Кузьма Крючков! Никто из казаков, ни до, ни после него, не был так стремительно вознесен на пьедестал всенародной славы...
Как сообщали официальные источники: 12 августа 1914 года пятеро казаков 3-го Донского имени Ермака Тимофеевича полка, будучи в разъезде, столкнулись с разъездом в 27 германских .драгун наступив с ним в бой, разогнали его.
Есть и другие подробности, которые можно оспорить, а можно и принять на веру. А именно: в конно-рукопашной схватке четверо казаков (пятый в бою не участвовал - поскакал с донесением о противнике в полк) практически уничтожили весь немецкий отряд, причем К.Ф.Крючков зарубил 11 драгун...
Вот это-то и подвергалось сомнению! Как это так четверо и двадцать семь!? Как это.. один и одиннадцать??...
Проверить сегодня невозможно. Но есть факты бесспорные: казаки встретили разведку врага и не только не отступили перед семикратным превосходством противника, но и атаковали германцев. А признали Крючкова храбрейшим его же односумы: Астахов, Иванкин и Щегольков, что прикрывая друг друга, хрипя в смертельной схватке, кромсали врага по дедовским заветам. Кстати, все казаки за этот бой были награждены, все стали Георгиевскими кавалерами. И, разумеется, все заслуженно.
Кузьма Крючков родился в семье казака-старовера, в хуторе Нижне-Калмыковском, станицы Усть-Хоперской Усть-Медведицкого округа на Верхнем Дону в 1888 году.
В соответствии с традициями, восходящими к средневековью, уже утраченными в России, но еще жившими на Дону, в тринадцать лет был женат на пятнадцатилетней казачке... У казаков столь ранние браки обуславливались не ранней зрелостью людей прошлого, а хозяйственной необходимостью - работница в дом была нужна! Потому и была “жена” Крючкова на два года старше мужа, что в пятнадцать лет ломила в поле в полную взрослую силу!
Что же касается супружеских отношений, то они наступали у молодоженов в сроки, отпущенные природой, а не, так сказать, “социальным заказом”. В 1915 году у Кузьмы Крючкова было двое детей: сын 4-х лет и дочь 3-х... Так что на службу в 1910 году он шел человеком зрелым - отцом семейства. У Крючкова была крепкая патриархальная семья! Со своими, понятными казакам и никому другому внутренними отношения, со
своей моралью и своими устоями, которые казаки не больно-то демонстрировали досужим исследователям.
В 1914 году умелый и выносливый, верткий и смекалистый, в самом расцвете сил вступает Кузьма Крючков в главное свое земное предназначение: в войну, к которой был готов и физически, и нравственно. Он встречает ее без страха и видит в ней продолжение всего, что входит в понятие жизнь. А жизнь, как гласит казачья пословица, не гулянка, однако, и не похороны!
Его первый бои и первый подвиг - не случайны! Не дикие люди с перепугу пластали друг друга, а профессиональные воины-степняки гоняли холеных европейцев, как и сто, и двести, и триста, лет назад, не зная себе равных в конном бою, да и в бою вообще. Казаки порубили германцев, потому что были лучше обучены, храбрее, выносливее. Это подтверждает и тот факт, что традиционное еще в ХУ1 веке замеченное за казаками умение драться и побеждать в меньшинстве, даже в первую мировую при всех газах и пулеметах, цеппелинах и гаубицах, не было утрачено. За казаками были традиции, воинская культура, боевой дух.
Три следующие Георгиевских Креста Кузьма Крючков получил за две недели, когда его стали возить по войскам. И.. каждый новый командующий армией, куда привозили казака, считал своим долгом навесить ему еще один “Георгий”. И, наконец, Государь, приехавший к войскам, пожаловал тоже!
Так и стал Крючков полным Георгиевским кавалером. А это штука была очень серьезная с точки зрения даже материальной: 136 рублей золотом в год пенсиона, 100 десятин земли, потомственное .дворянство, первый офицерский чин и освобождение от всех видов платежей и податей на три поколения вперед.
В общем, дальше можно не воевать. На этом известная часть биографии Кузьмы Крючкова кончается. Историки и романисты в один голос приговаривают его, словно гвоздем прибивают: “Спился”.
А подлинный живой Кузьма Фирсович не спился, славой не зажрался, а покрасовавшись в отпуске в своей станице и хуторе, погулявши в обеих столицах, вдоволь наснимавшись у фотографов и даже в кинохронике, верну лся в свой 3-й Ермака Тимофеевича Донской казачий полк воевать. Полк был переведен на Румынский фронт и оставался там до конца войны. Боев хватало. Полк воевал отлично, и многим его успехам способствовал К.Ф.Крючков, поскольку оказался командиром толковым, хладнокровным и расчетливым, а храбрости ему было не занимать... По сообщению П.Н.Краснова, за боевые заслуги и как отлично зарекомендовавший себя командир, получил под начало сотню.
Дрался Кузьма Фирсович лихо, как говорится “в первом сступе” лицом к лицу с супостатом, потому бывал и ранен, и не единожды. В конце 16- начале 17 года он находился на излечении в госпитале г. Ростова, где у него украли и Георгии, и золотое оружие. Об этом писали ростовские газеты. И это, так сказать, последний газетный всплеск интереса к Кузьме Фирсовичу.
Грянула Февральская революция, стало не до Крючкова. Между тем, с февральской революции начинается новая жизнь Кузьмы Фирсовича, может быть и более героическая, и уж во всяком случае, более трагическая, чем та, что была прежде.
Вышедший из госпиталя Крючков был единодушно избран председателем полкового комитета. Полки шатались, митинговали. Россия рухнула, армия развалилась. В казачестве произошел раскол.
С кем Крючков? С красными или с белыми?
Поскольку Кузьма Крючков был плоть от плоти казачества, наитипичнейшим из казаков и в биографии, и в характере, и в судьбе, верным сыном Тихого Дона, а потому, разумеется, “принимать революцию или не принимать”—такого вопроса для него не было Верный присяге Отечеству, Крючков, разумеется, становится белым.
В начале 1918 года, через Дон покатилась Красная Армия , тикавшая с Украины от кайзеровских войск. Каждая проходившая часть накладывала, так называемые, “контрибуции” на станицы, реквизировала лошадей, продовольствие, одновременно начались массовые расстрелы. Сформированные комитеты деревенской бедноты грабили и насиловали. Число сторонников новой власти стремительно уменьшалось, но казаки, деморализованные и разоруженные, все еще медлили, словно надеялись на какое-то чудо. Они еще не были доведены до той степени отчаяния, когда оружием становится все...
К концу апреля Крючков и его товарищ подъесаул Г.И. Алексеев создали партизанский отряд из 70 человек с шашками и 23 винтовками. И даже с такими ничтожными силами Крючков пытался несколько раз нападать на станицу Ус.ть-Медведицкую, где стояли прекрасно экипированные и вооруженные многочисленные отряды бывшего войскового старшины Миронова, все время подкрепляемые частями Красной Армии проходившему через Дон.
К началу мая зверства красных усилились, и строевые казаки хлынули в степь валом, что позволило подъесаулу Алексееву планировать нападение на окружную станицу 10 мая в 4 часа группа усть-хоперцев под командой Крючкова
налетела на красные пикеты .Вооружаясь отбитым оружием, казаки под командой Крючковат и основная масса, атаковавшая станицу с фронта, под командой Алексеева вышибла из нее отряды Миронова. Бой был жестоким, станица несколько раз переходила из рук в руки, однако, победили белые.
За этот бой Крючков был произведен в хорунжие. С этого дня он становится не просто деятельным участником белого движения, но и признанным лидером коренного казачества. Хорунжий Крючков - это было совершенно новое явление в жизни казачества, это было новое, истинно народное казачье офицерство. Простые казаки доверяли Крючкову безраздельно.
Однако никакой героизм, никакое воинское мастерство не могли противостоять той силе, что накатывала на Дон. В августе 1919 года начался отход Донской белой армии.
Крючков командовал арьергардом Донской армии, удерживая наседавших красных у станицы Островской, близ моста через реку Медведицу...
Группа офицеров разместилась в маленькой хате недалеко от моста, который нужно было удержать любой ценой. Перейдя его, красные разлились бы половодьем и охватили отступавшие обозы.
Был среди офицеров и Крючков. Все дальнейшее трудно объяснимо. На этой стороне, у моста, размещалась небольшая группа казаков, так называемого заслона. Мост считался “ничейным”, но красные уже перешли его, выкатили по сторонам моста два пулемета и стали окапываться. Вероятно Крючков понял, что возникла единственная секунда, в которую можно было еще все исправить. Объяснять замысел было некогда.
Он выскочил с шашкой к мосту один, крикнув на бегу казакам:
• Братцы, за мной... Отбивайте мост”.
Пятеро или шестеро казаков прикрытия кинулись за ним. Однако, с моста навстречу им шел целый взвод красных, более сорока человек... Казаки остановились. Остановились и красные, видя, что на них в атаку бежит один человек.
По рассказам, Крючков успел добежать до ближайшего пулеметного гнезда и срубить пулеметный расчет из китайцев, когда его скосили из соседнего окопа пулеметной очередью. Схватка все же завязалась, в суматохе казаки успели вытащить героя из-под огня. Он был изрешечен пулями и очень страдал. Три пули попали ему в живот, поэтому Кузьма Фирсович был не транспортабелен. Его оставили умирать в станице. К ночи в Островскую ворвался Буденный. Узнав, что здесь находится Крючков, он пошел искать его по хатам. Буденный был пьян, и, ввалившись в горницу, где на кровати умирал Крючков заорал:
• Встать. белая гнида!”
Вряд ли Кузьма Фирсович встал бы, даже если бы мог это сделать. Легенда говорит, что он осклабился в улыбке и плюнул в лицо врагу. Буденный махнул шашкой и зарубил героя, невольно прекратив его смертные муки. Ночью труп исчез и где похоронен, неизвестно.
источник: статья Бориса Александровича Алмазова (писатель, автор нескольких десятков книг, певец - исполнитель собственных песен и большой знатов казачьего фольклора, три трехлетних срока пробывший атаманом Санкт-Петербургских казаков, министр Республики Коми)
Отредактировано kolovrat (2009-12-28 16:18:01)
