Роман Федорович Унгерн фон Штернберг родился 29 декабря 1885 года в австрийском городе Граце. Спустя пару лет Унгерны переехали в Ревель, где и остались жить.
Причиной тому была карма Бога Войны. И неважно, что грозный буддистский дхармапала воплотился на другом краю света. Колесо сансары, раскручиваясь, доставит бренное тело туда, где ему суждено совершить великие подвиги.
В 1896 году по выбору матери баронет отправился учиться в петербургский Морской корпус. При поступлении юноша изменил имя на русское — Роман Фёдорович. Однако, военным моряком не стал. Едва началась война с Японией, он решил ехать на фронт и за год до выпуска поступил рядовым в пехотный полк.
Так фон Штернберг впервые побывал на дальнем Востоке, следуя путями божественного промысла. Повоевать в тот раз не пришлось и, вернувшись в Санкт-Петербург, Унгерн поступил в Павловское пехотное училище.
Через год, в чине хорунжего, он выехал в расположение I-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска
Аргунским полк был назван в честь протекающей рядом речкой Аргунь, которая, сливаясь с Шилкой, образует Амур, и базировался на железнодорожной станции Даурия между Читой и китайской границей.
В 1918 году барону Унгерну, ветерану Первой Мировой войны, имевшему четыре ранения, Георгиевский крест и орден святой Анны 3-й степени, полновластный правитель Дальнего Востока атаман Семёнов предоставил Даурию на правах феодального владения.
Здесь и расцвёл Бог Войны, в полном соответствии с каноном. А он таков: свирепое божество, дхармапала, стоящее на защите буддизма, не знает жалости к врагу. На храмовых росписях коронованный пятью черепами Махагала изображается по колено в крови; на левой руке висит лук, в пальцах сжимает сердце и почки врагов; правой рукой, испускающей пламя, он держит меч, упираясь им в небо. Рот страшно открыт, четыре острых клыка обнажены, брови и усы пламенеют, как огонь при конце мира. Вокруг лежат кости врагов буддизма. Лучшими друзьями Махагалы являются волки и совы.
Образ жуткий. Но на то он и образ. Проявления его в нашем материальном мире проходили с поправкой на местные условия. Сходство, тем не менее, очевидно. Барон Унгерн был рыжим, его усы, брови (а также бородка) действительно пламенели. Женщинами, как и подобает высшему существу, не интересовался. Единственной его усладой были "упоение в бою и жажда битвы на краю". В атаку Махагала скакал с застывшими глазами, оскалившись и качаясь в седле. При этом водку не пил и наркотики не употреблял. Он любил свою войну. Без неё действительность казалась пресной. С человеческой точки зрения, фон Штернберг обладал извращённым чувством жизни, но смертным разумом как постичь божественный промысел?
Унгерн приступил к формированию Азиатской дивизии, основу которой составляли монгольские и бурятские всадники
Два года он прожил в Даурии, облагая данью проходившие через его станцию поезда. Туземный корпус надо было на что-то содержать, а производить полноценное финансирование атаман Семёнов не мог. Поэтому реквизированные из поездов товары отправлялись в Харбин, где продавались через торговых агентов. На вырученные средства закупались продукты, снаряжение, обувь.
Узнав, что в Чите собираются печатать бумажные деньги, барон ввёл в своём майорате монеты из вольфрама с местных рудников. Выписал японскую чеканную машину, собственноручно нарисовал эмблематику.
Власть Махагалы была абсолютной. Дисциплина поддерживалась чрезвычайно жестокими методами. Телесные наказания были нормой. Самой распространённой экзекуцией стали "бамбуки" — избиение палками, при котором от тела наказуемого отваливались куски мяса. Попавших в плен красноармейцев, саботажников, комиссаров, красных партизан забивали насмерть. Трупы не хоронили. Их отвозили в сопки и оставляли на поживу зверям.
С наступлением темноты окрестности Даурии оглашались жутким воем волков и одичавших собак. Их не боялся только Унгерн. Белый барон любил в одиночестве гарцевать по сопкам, где всюду валялись черепа, скелеты и гниющие части обглоданных зверьём тел. В том месте обитал огромный филин, чьё всегдашнее пребывание Махагала хорошо знал.
Однажды, не услышав любимого уханья, барон встревожился и, прискакав в казармы, отрядил дивизионного ветеринара, приказав найти филина и лечить его. Что и было исполнено. Такая забота о демонических существах, питающихся человеческой падалью, не свойственна людям обычным.
Сидение в Даурии закончилось к осени 1920 года
Движимый кармой Махагалы, Унгерн выступил в поход. Азиатская казачья дивизия перешла границу Монголии и заняла позиции на подступах к столице — Урге (ныне Улан-Батор). Урга была занята китайцами. Во дворце содержался под стражей Богдо-гэген, живой Будда, под давлением врага отрёкшийся от престола. Сразу китайцев выбить не удалось. 12-тысячный гарнизон регулярной армии пополнился тремя тысячами мобилизованных горожан.
Двухтысячная дивизия Унгерна таяла в ходе отчаянных зимних боёв. Однако, благодаря полководческому таланту Барона, враги буддизма были повержены. 01 февраля 1921 года столицу удалось взять. 26 февраля состоялась коронация Богдо-гэгена. Унгерн получил от восстановленного монарха ханский титул, доступный лишь чингизидам по крови: "Возродивший государство великий батор, командующий". А также одарен был личным, с пальца богочеловека, рубиновым перстнем со священным знаком "суувастик".
Снова защищать буддизм Унгерну пришлось через несколько недель. На Ургу двинулся десятитысячный корпус генерала Чу Лицзяна. Махагала выступил навстречу, имея пять тысяч ополченцев, не желающих возвращения китайцев. Испытываемый защитниками дефицит патронов был восполнен благодаря инженеру Лисовскому, освоившему способ лить пули из стекла.
Летели они недалеко, но прошибали насквозь. Так состоялась крупнейшее за последние двести лет сражение на территории Монголии. В чистом поле сошлись пятнадцать тысяч человек. На вершине близлежащей сопки кружился ургинский лама, заклиная духов помочь в бою. Духи помогли. Барон, водивший своих ополченцев в атаку, даже не был ранен.
Потом на седле, чересседельных сумах, сбруе, халате и сапогах Унгерна насчитали более семидесяти следов от пуль. Китайцы были обращены в бегство. С приходом Махагалы для Монголии закончилось иго "гаминов" (от китайского "гэмин" — революция), то есть, революционеров, которых барон Унгерн, мечтавший о реставрации династии Цин, люто ненавидел.
4 месяца Барон провел в Урге. За это время он изрядно пополнил свою армию. Махагала готовился к своему последнему походу – возвращению в Россию. Барон, со своей небольшой армией, бросил вызов всей красноармейской группировки, находящейся в Сибири.
В мае он отправился совершать рейд по территории Приамурья. Этот поход большевики долго вспоминали с ужасом. Мобильная кавалерия громила незащищённые городки в глубине совдепии и скрывалась в тайге. Барон появлялся то здесь, то там, неожиданно, молниеносно, внезапно, оставляя после себя разрушение, гибель и смерть. Для него - Бога Войны - это естественно. На борьбу с ним брошены лучшие части Красной Армии в Сибири, за всю операцию лично отвечает Блюхер.
После нескольких стычек с регулярными частями красной кавалерии, барон был ранен, отряд его изрядно потрёпан и рассеян. Есть несколько версий пленения Унгерна фон Штернберга.
По наиболее достоверной, барона связали и оставили в палатке подчинённые, в обмен на беспрепятственный выход из окружения. Романа Фёдоровича привезли в Новосибирск, где устроили показательное судилище.
С ним обращались крайне вежливо, тем самым большевики хотели подчеркнуть модный в те времена гуманизм по отношению к врагу. Барону была оставлена собственноручно сконструированная им шинель с необычным круглым, "монгольским" воротником и уцелевший Георгиевский крест.
В ночь перед вынесением приговора Унгерн фон Штернберг у себя в камере зубами разломал наградной знак, чтобы не достался врагу, и проглотил осколки. Заключительное заседание военного трибунала состоялось 29 августа 1921 года.
Генерал Роман Фёдорович Унгерн фон Штернберг был приговорён к высшей мере социальной защиты — расстрелу и в тот же день казнён.
Так закончилось земное существование Махагалы, успешно выполнившего священный долг защитника буддизма. В России о нем сочиняли романы и ставили фильмы, в которых он то задумчиво бродит ночью среди трупов убитых по его приказу людей, то целуется с прокаженными монголами, то прыгает в ледяной канал, чтобы спасти тонущего котенка. О бароне помнят и в Европе, и в Азии. Он всё ещё скрывается в её бескрайних просторах, ожидая исполнения завещанных сроков. Летом — в раскаленных ветрах, зимой — в колючих буранах, проносится над пустыней Гоби фигура исполинского всадника с вороном на плече...