"Мог сделать несравненно больше"
Мамонтов (Мамантов) Константин Константинович (1869—1920) — генерал-лейтенант. Окончил Николаевский кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. Из училища вышел в 1890 г. корнетом в Лейб-гвардии Конно-гренадерский полк. 11 июня 1893 г. переведен в 11-й Драгунский Харьковский полк. 10 августа 1899 г. зачислен в комплект Донских казачьих полков. 6 июня 1904 г. переведен по собственному желанию в 1-й Читинский конный полк Забайкальского казачьего войска, в рядах которого участвовал в русско-японской войне. В 1908 г. — войсковой старшина и помощник командира полка в 1-м Донском казачьем полку. В 1914 г.— полковник и командир 19-го Донского казачьего полка, с которым выступил на войну. В 1917 г.— командир бригады в 6-й казачьей дивизии, в составе которой вернулся на Дон в станицу Нижне-Чирскую. В конце 1917 г. сформировал в станице партизанский отряд и 12 февраля 1918 г. выступил с ним в Степной поход под командой генерала П. X. Попова. В начале апреля 1918 г., во время Общедонского восстания, вернулся со своим отрядом в станицу Нижне-Чирскую и выступил на помощь восставшим станицам во 2-м Донском округе. В июне 1918 г., после упорных боев вдоль железной дороги Лихая — Царицын, вышел на подступы к. Царицыну и был назначен генералом Красновым командующим войсками на Царицынском направлении. Генерал-майор. В период весеннего наступления 1919 г. — командир дивизии и генерал-лейтенант. В июле 1919 г. назначен командиром 4-го Донского корпуса, получившего задание выйти в тыл 8-й Красной армии и, заняв Лиски, способствовать окружению ударной группы Селивачева (дивизии 8-й и 13-й Красной армии). Прорвав фронт у Еланского Колена 28 июля 1918 г., генерал Мамонтов уклонился от выполнения полученной им директивы и совершил глубокий рейд в красном тылу, занимая последовательно Тамбов, Козлов, Лебедянск, Елец. Разрушив железнодорожные пути, взорвав склады со снарядами и захватив огромное имущество в интендантских складах, генерал Мамонтов включил в свой корпус перешедшую на его сторону Тульскую дивизию, а многочисленных пленных распустил «по домам». Обремененный огромными обозами, корпус генерала Мамонтова не смог двинуться на запад, на пересечение железной дороги Курск — Орел — Тула — Москва, чего опасалось красное командование, повернул на юг и, заняв Воронеж, вскоре соединился южнее его с 3-м Кубанским корпусом генерала Шкуро. Как пишет генерал Деникин, во время рейда «Мамонтов сделал большое дело ...но мог сделать несравненно больше: использовав исключительно благоприятную обстановку нахождения в тылу большевиков конной массы и сохранив от развала свой корпус, искать не добычи, а разгрома живой силы противника...»*. После выхода из рейда, осенью 1919 г., генерал Мамонтов отпустил многих казаков в отпуск, и во время решающих боев в районе Воронеж — Касторная корпус находился далеко не в полном составе, будучи в оперативном плане подчинен Добровольческой армии. После того как 27 ноября 1919 г. генерал Врангель принял командование Добровольческой армией, он назначил генерала Улагая командующим конной группы, а генерала Мамонтова 2 декабря 1920 г. отрешил от должности за «преступное бездействие» **. Во время отступления войск ВСЮР зимой 1920 г. генерал Мамонтов заболел тифом и скончался в Екатеринодаре 1 февраля 1920 г. Похоронен на местном кладбище.
* Генерал Деникин А. И..Очерки Русской Смуты. Т. V. С. 122.
** Генерал Врангель П. Н. Воспоминания. Ч. 1. С. 252.
Операция началась 22 июля. Корпус генерала Мамонтова, прорвав фронт красных и получив сведения от разведки на 27 июля, направился в район Еланского Колена и на Макарово. Неблагоприятным для действий корпуса оказалось то, что в ночь полил ливень, обративший все балки и лощины в потоки, в которых тонули лошади и плавали повозки. Но все же корпус к 12 часам сосредоточился в Еланском Колене. В 16 часов обозначилось наступление противника со стороны Макарово, наступал полк 40-й красной дивизий. Полк был разбит и полностью взят в плен. Части корпуса были двинуты на Макарово; проливной дождь сопровождал все. время движение корпуса. В дальнейшем задачей корпуса было двигаться на западном направлении и выйти в тыл частям красных, занимавших прочно железнодорожный узел Лиски. Но из-за непролазной грязи в этом районе направление корпуса было изменено, и он двинулся в сторону линии железной дороги Борисоглебск - Грязи. Корпус, не встречая сопротивления, 30 июля захватил поезд с мобилизованными, направлявшимися на пополнение одной из дивизий красных. Около трех тысяч мобилизованных, взятых в плен, было распущено по домам. Кроме того, в то же время был захвачен мобилизационный пункт, где было собрано до пяти тысяч только что мобилизованных красными, мобилизованные были тут же, к их удовольствию, распущены. Захвачено было много вагонов со снарядами, патронами, ручными гранатами и интендантским имуществом. Прорыв фронта Донским корпусом внес тревогу в штаб красного командования. Фланги 8-й и особенно 9-й армий красных были потрепаны, конница была далеко на левом фланге против Кавказской армии. Командующий Южным советским фронтом в директиве указывал, что за конным корпусом, вероятно, со стороны Новохоперска и Борисоглебска, движется пехота и поэтому приказывал принять решительные меры для ликвидации прорыва на фронте 8-й и 9-й армий, намеченных только что для решительного перехода в наступление. Против Донского корпуса были направлены две дивизии 9-й армии и одна 8-й. В то же время генерал Мамонтов доносил, что вследствие сильного переутомления конского состава корпус отказался от больших переходов и ближайшей целью ставит занятие города Тамбова. По пути, встретив 56 пехотную дивизию красных, высланную для ликвидации прорыва и охраны железной дороги Балашов-Тамбов, полк ее уничтожили и железную дорогу разрушили. С юго-востока в сторону корпуса двигалась конная бригада. Но бригада эта была наголову разбита. Встретив сильно укрепленную позицию к югу от Тамбова, корпус обошел ее и при сильном сопротивлении 5 августа занял Тамбов. В городе были распущены до 15.000 мобилизованных. Потери корпуса составили до 20 казаков убитых и раненых. Две линии железных дорог были приведены в негодность, тылы были нарушены, связь южного командования с 8-й и 10-й армиями была прервана. Создавалась угроза штабу красных Южного фронта. Повсюду захваченные продовольственные склады и запасы казаками раздавались населению. Бронштейн отреагировал на этот рейд следующим приказом: "Коммунисты, на передовые посты! На Территорию Тамбовской губернии ворвалась деникинская стая хищных волков, которые режут не только мужицкий скот, но рабочий люд... Ату белых! Смерть живорезам!.."
Из Тамбова корпус направился в сторону Козлова, где находился штаб Южного фронта. Штаб, несмотря на решение всего ответственного персонала драться и защищать город до последнего патрона, получив сведения о движении корпуса в эту сторону, оставил Козлов и переместился в город Орел. Главное командование Южного фронта, видя, что южное командование не способно ликвидировать рейд Донского корпуса и противостоять давлению "частей Деникина, решило принять меры общего порядка. Совет обороны Республики объявил на военном положении Рязанскую, Тульскую, Орловскую, Воронежскую, Тамбовскую и Пензенскую губернии и приказал повсюду учредить уездные и городские комитеты военно-революционных судов. К казакам Мамонтова было выпущено воззвание, в котором председатель Революционного военного совета, обращаясь к казакам как к обманутым людям, предложил им примириться с рабочими и красноармейцами всей страны, выдав своих преступных командиров.
Рейд IV корпуса донских казаков по идее и по форме явился в условиях гражданской войны в России повторением рейдов конницы южан во время междоусобной войны между северными и южными штатами Северной Америки. К сожалению, рейд Мамонтова, как по замыслу, так и по выполнению, оказался лишь слабым подражанием знаменитым рейдам американских конных масс под начальством знаменитого полководца генерала Ли. Неподражаемые рейды южноамериканской армии имели всегда целью не тактические, а широкостратегические планы. Они проникали далеко в глубь страны противника, занимали целые районы и меняли положение на общем фронте. Блестящая деятельность Донского корпуса, производившая более моральное, нежели оперативное воздействие, по существу ограничилась действиями чисто тактического порядка. Причем направленный а глубокие тылы конный корпус как будто имел цель, изолированную от общего хода войны: в течение движения его в тылах красных армий на фронте не только не было никаких активных действий, а, наоборот, отмечались повсюду тишина и состояние без перемен. Во главе красных вооруженных сил стояли офицеры генерального штаба, знавшие военное дело не хуже, чем командование белых. Прорыв для них был неприятным явлением из-за растерянности им подвластных людей. Даже наверху, в Совете обороны, некоторые боялись появления казаков под Москвой, но для офицеров, разбиравшихся хорошо в военных операциях, было ясно, что не поддержанный с фронта конный корпус быстро выдохнется и сам будет искать благополучного выхода. Поэтому красное командование поставило целью ликвидацию прорыва, переход частей 8-й армии в наступление против III донского корпуса, фронта Донской армии на стыке его с фронтом Добрармии. Генерал Селивачев, командир 8-й красной армии, направил восемь дивизий пехоты на фронт между Новым Осколом - Бутурлиновкой, протяжением до 200 верст. В корпусе, оборонявшем этот участок, насчитывалось не больше 8.000 бойцов . против 32.000 пехоты и 4.000 сабель красных. Под натиском превосходящих сил красных 3 августа части III донского корпуса, оказывая сильное сопротивление, отошли и даже при отступлении взяли 500 человек пленных, 600 винтовок и 6 пулеметов. Донской фронт был оттеснен на 35 верст.
Генерал Сидорин, командующий Донской армией, получил телеграмму генерала Деникина, глубоко возмущенного отходом казачьих частей. На что генерал Сидорин ответил, что это произошло "во-первых, потому, что против 8.000 казаков наступало 40.000 красных при 100 орудиях, во-вторых, во время сражения до 80% снарядов нашей артиллерии не разрывалось (снаряды присылали союзники) и, в-третьих, проявилась крайняя неустойчивость пехоты, состоявшей из мобилизованных крестьян". Однако тревога командования была явлением нормальным, потому что одновременно началось наступление на фронтах всей Донской и Кавказской армий. Кроме частей 13-й, 8-й красных армий, перешли в наступление 9-я и 10-я и по левобережью Волги части, составлявшие 11-ю армию.
Наступление красных на стыке III донского корпуса и Добровольческой армии и отход казаков обнажали левый фланг частей Май-Маевского и создавали угрозу Харькову, где находился штаб Деникина. Резервов в распоряжении командования не было, и необходимо было использовать конницу. Из первой кубанской и второй терской пластунской бригад был создан III конный корпус под начальством генерала Шкуро, который был подчинен Май-Маевскому. Красная армия вклинилась на 100- 120 верст на фронте III донского корпуса.
Ударами с запада. Кавказского корпуса генерала Шкуро и с юго-востока - донских корпусов был уничтожен этот глубоко, врезавшийся клин, и красные были отброшены не только в исходное положение, но на 40-60 верст севернее. В то же время в тылах 8-й армии действовал корпус генерала Мамонтова: разрушая тылы красных, он занял Елец. Красным командованием был отдан приказ об уничтожении конного корпуса: 1) немедленно организовать мелкие отряды; 2) приспособить, где есть возможность, бронелетучки и 3) все прилегающие губернии к району действия конницы Мамонтова объявить на военном положении. В районе Тамбова создать крупный кулак войск, задачей которого ставится преследование и ликвидация конницы противника.
Кроме наспех формировавшихся отрядов против корпуса Мамонтова стягивались специальные коммунистические полки и части латышей. С востока шла кавалерийская бригада при поддержке курсантов и бронеотрядов. Несмотря на это, по сведениям советского командования: "противник, учитывая благоприятную для себя обстановку, отсутствие конницы, плохо налаженную связь, продолжал хозяйничать по всему тылу, забирая город за городом, разрушая все железные дороги и нормальную жизнь тыла, расстреливая всех попадавшихся ответственных работников, вооружая население и побуждая его к партизанским действиям".
От Ельца Мамонтов двинулся на Воронеж. Со стороны красных стягивались несколько дивизий пехоты, и отдан был приказ корпусу Буденного направиться тоже против Мамонтова. 24 августа корпусом генерала Мамонтова была занята Касторная, крупная станция в тылах 13-й и 8-й красных армий, что облегчило деятельность III донского корпуса, действовавшего с юга. Бронштейн издал приказ армии и населению, гласивший: "Пролетарии, все на коней! Главная беда красных армий - недостаток конницы. Войска наши имеют маневренный характер, требуют наивысшей подвижности, что отводит коннице большую роль. Теперь разрушительный налет Мамонтова остро поставил вопрос о создании многочисленных красных кавалерийских частей. Недостаток у нас конницы имеет не случайный характер. Революция пролетариата родилась в большинстве в промышленных городах. У нас нет недостатка в пулеметах, артиллеристах, но мы испытываем большую нужду во всадниках. Советской республике необходима конница. Красные кавалеристы, вперед! На коня, пролетарии!"
Рейд генерала Мамонтова продолжался с 28 июля в течение шести недель. Красное командование принимало все меры, чтобы корпус не мог прорваться на юг, но цели этой не достигло. Искусным маневром Мамонтов демонстративно атаковал одну из дивизий, куда красные стали стягивать части, а корпус, изменив движение, переправившись на западный берег Дона, атаковал тыл части красных и вышел из тылов, соединившись 5 сентября с 1-й кубанской дивизией, ведшей бои против тех же красных частей с южной стороны.
Корпус генерала Мамонтова не только успешно вышел из тылов красных, но и вывел сформированную им за короткий срок рейда Тульскую пехотную дивизию добровольцев, которая все время принимала участие в сражениях на стороне белых.
А.А. Гордеев